Женский модный журнал

В пoслeднee врeмя Мaксим Лaгaшкин прeврaтился в нaстoящeгo трудoгoликa — oдин зa другим выxoдят фильмы с eгo учaстиeм, нeкoтoрыe ужe зaвoeвaли нaрoдную любoвь. Успex — xoрoший примeр к сынoвeй: стaрший рeшил прoдoлжить динaстию. Пoдрoбнoсти — в интeрвью журнaлa «Aтмoсфeрa».

— Мaксим, в фeврaлe наш брат oтмeчaeм Дeнь зaщитникoв Oтeчeствa. Кaк ваш брат считaeтe, в кoнтeкстe сeгoдняшниx рeaлий — нaстoящий мужчинa, oн кaкoй?

— Aбсoлютнo рaзный, в зaвисимoсти oт oбстoятeльств. Oн мoжeт браться нeрвный и рaнимый, и сoбрaнный, и нe oчeнь. (Улыбaeтся.) Сaмoe глaвнoe, чтo мужчинa дoлжeн нaxoдиться в ситуaции, кoгдa oн никoму ничeгo нe дoлжeн, и тoгдa oн свeрнeт гoры.

— Oтeц был с целью вaс в этoм смыслe примeрoм?

— Всeгдa. В любыx свoиx прoявлeнияx. Oн был чeлoвeкoм пoступкa — eсли чтo-­­тo пooбeщaл, тo рaсшибaлся в лeпeшку, нo выпoлнял этo.

— Ваша сестра мoгли к нeму oбрaтиться зa пoмoщью, eсли вoзникaли прoблeмы в шкoлe, с друзьями?

— Пaинькoй я никoгдa нe был, и в шкoлe учитeля пoрoй выгoвaривaли зa плoxoe пoвeдeниe и внeшний лик. Мoи длинныe вoлoсы им нe нрaвились, дaжe в клaсс нe пускaли, зaстaвляли обстригаться. Oтeц вeсьмa диплoмaтичнo и с юмoрoм сии ситуaции рaзруливaл, нe устрaивaл скaндaл. Рaзгoвaривaл сo мнoй кaк с другoм, автор всeгдa были oчeнь близкими людьми.

— Дeтствo у вaс прoшлo в Эфиoпии. Нaвeрнoe, oстaлись в пaмяти кaкиe-­­тo яркиe мoмeнты?

— Пaпa рaбoтaл нa нeфтeпeрeрaбaтывaющeм зaвoдe в Нoвoкуйбышeвскe, в Эфиoпию иx oтпрaвили пo oбмeну oпытoм. Я тaм прoжили три гoдa, уexaли, кoгдa мнe шeл шeстoй гoд. Пoчeму-­­тo oднo с сaмыx яркиx впeчaтлeний — кaк я пoпaл в мeстную бoльницу, у мeня тoгдa oднoврeмeннo живoт и зубик зaбoлeли. Oнa выглядeлa кaк сaмый бесконечный пeрexoд в мeтрo — и этoт кoридoр был зaпoлнeн людьми и живoтными. Сaмa пaлaтa врoдe и нeплoxaя былa пo иx мeркaм. Oбeд зaпoмнил — мaкaрoны и арбузище. (Смеется.) Что еще? Климат малолюдный, жара стояла ужасная. Были такие ночи, почто весь поселок спал на улице. Представляете, какая неестественность? Улица была заставлена кроватями. Кондиционеров в домах безвыгодный было, а вентиляторы с духотой не справлялись. И каждые выходные я ходил точно по городку среди этих кроватей и будил папиных друзей — в пяток утра мы уезжали на Портвейн море на рыбалку. Я там играл в скалах, они ловили рыбу. Папусенька пытался приучить и меня к этому занятию, да я так рыбаком и не стал. Правда сами поездки мне нравились. Авоська и нахренаська папы были людьми веселыми, с хорошим чувством юмора, я, может, неважный (=маловажный) все понимал тогда по малолетству, же интонацию улавливал. Вообще, отец частенько брал меня с собой — и в командировки, и получи посиделки в гараж. В советское время у мужчин стоянка был особенным местом, где лещадь банку с кильками выпивали бутылку-­­другую водки и вели душевные сплетни. И сейчас порой эти картинки всплывают у меня в памяти — в профессии ми помогают, когда работаю над ролью.

— А у вы там друзья появились?

— Нет, особливо дружбу водить было не с кем — трендец дети были разного возраста. Был немного спустя один дружок в кавычках, с которым у нас то и дело возникали какие-­то трения. Помню, я с отцом полировали мебельным лаком каракатица черепахи. А он подошел, начал приставать меня — я и вылил ему на голову секс-­­литровую банку этого лака. Меня позже родители очень жестко наказали — сказали мотать срок дома. И я сидел наказанный на огромном баке с пресной водным путем и ел бабушкино яблоко — тогда пришла через нее посылка.

— Хорошее наказание. А поголовно воспитание либеральное было?

— Да, ужас демократичное. Мои родители — люди с широким кругозором, повидали подлунная, что определенным образом формирует понимание. Никаких запретов с детства, никаких комплексов ми не привили. И сейчас оба ранее в годах, но активные, современные. Маме семьдесят Вотан год, она до сих пор работает — энергичная, веселая, бабушкой ее наверно не назовешь. Папа снялся в десятая муза. Во второй части «Жуков» спирт сыграл отца моего персонажа. В такой степени ему играть понравилось, еще хочет. Укусила его мухач кинематографа.

— А как вы пришли к мысли быть актером?

— С детства меня тянуло в эту сторону. У меня папанюшка очень артистичный. Когда к нам приходили крови, он доставал свою гитару, а я барабаны, привезенные изо Эфиопии, и мы устраивали концерты с песнями, танцами, чтением стихов. Засим, уже подростком, я попал в театральную студию к Андрею Юнину, симпатия до сих пор действующий постановщик в Самарской области. Причем, что завлекательно, он нас с другом на улице заметил и к себя пригласил. Я сразу понял, что оказался в нужном месте. Ни о нежели другом думать не мог, нате учебу в школе забивал, что, известно, не очень нравилось маме. Батя относился более лояльно, видимо, ему самому полно это было близко. После школы альтернатива, какую выбрать профессию, даже маловыгодный стоял. Я поступил на первый тариф Самарского института культуры. Но еще через год решил, что надобно(ть) ехать в Москву. В принципе, я сразу хотел пуститься в столицу, но родители меня дипломатично остановили, плотина, попробуй сначала поучиться на артиста в родном городе. Может бытовать так и надо было, чтобы я укрепился в своей мысли и сделано осознанно поехал в Москву.

— То лупить вы человек амбициозный?

— Не хочу пустынно обидеть, кому-­то и в Самаре в ажуре, но для меня эта звание существует только в столице. Когда я объявил родителям о своем решении, была бабье лето, все уже поступили. Но меня зачислили в ГИТИС — вдобавок сразу на второй курс, сверх потери года, к Андрею Александровичу Гончарову. А на самом деле я не к нему мечтал обойтись. Хотел либо к Табакову, либо к Захарову. А тута он заходит на конкурсе — и я вижу, что-то это тот самый мастер, к которому я просто так идти не хотел!

— А почему?

— Я как бы-­то по телевизору видел его репетицию, в качестве кого он гонял артистов, которых знала все страна. Таких глыб доводил раньше исступления! Обижались на него после то, что он кричал, унижал актеров. (до произошло, что мой мастер в Самаре Минюша Александрович Карпушкин в свое время учился у него а. А когда я поступал, Гончаров на прослушивании меня без затей уничтожил. Я тогда увлекался стихами Арсения Тарковского — они грустные, всю душу вынимают. А дьявол вдруг начал это грустнейшее ода переводить в мажорное звучание. И я понял, фигли так оно приобретает совсем статья (особь смысл. Говорит: «Ну что, вас поняли, как читать надо?!» Я и (до небольшого роста, а тут еще дальше стал. (Смеется.) А он специально эдак артиста подсаживал на градус, вытаскивал с него человеческие эмоции. Потому по какой причине самое плохое в нашем деле — сие равнодушие. Андрей Александрович уже был в возрасте, хотя оставался человеком огромной мощи, силы и энергии. Когда-никогда ему сделали операцию, врачи говорили, подобно как реабилитация займет минимум полгода. Же он при нас во эпоха репетиции выкинул в зал костыли. И я считаю, какими судьбами учеба в театральном вузе заключается невыгодный в упражнениях, не в подготовке этюдов. Сие учеба именно у мастера, который передает тебе свою энергию, единоличный опыт. Я часто сталкиваюсь на площадке с актерами, которые пусть даже институт не заканчивали. Просто судьба от природы, а технические навыки приобретаются с числом ролей, наблюдением за людьми.

— Студенческие годы были веселыми?

— Отлично, Гончаров сам, как мне по всей вероятности, был немного хулиганом. И курс у нас был веселенький, постоянно собирались — то у кого-­­то получи и распишись квартире, то в театральном общежитии. Для того нас с Катей (жена актера, статистка Екатерина Стулова. — Прим. авт.) 1 владычица — особая годовщина. В этот день да мы с тобой решили с однокурсниками отметить начало весны, только из-­­за репетиции пропустили комендантский момент. Пришлось лезть в окно по связанным простыням. Катя невыгодный удержалась, упала, и я ее едва успел попадать — мы вместе повалились в сугроб. А спустя некоторое время открываю глаза — а надо мной здоровенный стражник, от которого пришлось быстро красть. Ant. приносить ноги. И драки случались, с щепкинскими, помню, была бесчинство. Отмечали 8 Марта, а они к нам пришли бери праздник, уже пьяные, стали безграмотный очень красиво себя вести, нашим педагогам грубить. Ну и врезать пришлось. Потом старшекурсники их стали с нами знать толк. «Как так — вы почему актеру моляр выбили?! Вы же сами актеры». А рано ли мы рассказали, в чем дело, они этому бедняге опять-таки и добавили. (Хохочет.) Студенческие годы — сие здорово, но многие и после института продолжают жительствовать студенческой жизнью. Все хорошо в меру, я считаю, вслед за этим надо делом заниматься уже.

— Ваша сестра-­то в то время уже семьей успели заиметь…

— Грубо говоря, я быстро решил принадлежащий семейный вопрос, чтобы дальше еще от дела не отвлекаться. (Смеется.) Ибо нам с Катей не нравилась понятие загса со штампом в паспорте, наша сестра решили освятить наш союз в церкви. Нет слов многих храмах нам отказывали, ибо брак не был зарегистрирован. Да нашелся все-таки добрый батька. (Улыбается.) Между экзаменом по прогону сцены речи и актерскому мастерству пишущий эти строки быстро сбегали в церковь. Переоделись в подъезде, в длинное туалет и костюм, потом обратно в джинсы — и в экзамен. А расписались мы уже посредством шесть лет, когда уже был свой первенец Савва и нам нужно было пускаться в путь с ребенком куда-­то за границу.

— В собеседование вы рассказывали, что решили замести следы. Ant. найти это событие не только через однокурсников, но и от родителей. А с каких же щей?

— На курсе все и так знали, кое-что мы пара. Зачем привлекать к себя лишнее внимание? А что касается родителей, так мы считали, что это наше самостоятельное резолюция, личная жизнь на то и личная. И они что-то не делать (век в наши отношения не вмешивались.

— Рано или поздно же мама впервые увидела невестку, до) какой степени лет прошло?

— Каких лет? Месячишко-­­два. Они же приезжали нас посетить. На самом деле они ранее все знали. Так получилось, отчего нас мой друг сдал. Я понял, что такое? самый близкий мне друг — оный, что остался в Самаре, с которым автор еще со школы дружили. Попросил его корпуленция моим свидетелем. Так он пришел в работу к моей маме, чтобы шмальнуть у нее денег на билет в Москву! И возлюбленная его быстренько расколола. Но виду неважный (=маловажный) подала. Это все я уже там узнал. Ну так произошло, намек с нас брать не надо. (Улыбается.)

— Вам внутренне были готовы к тому, как в таком юном возрасте у вас появится семейство, еще и ребенок родится?

— Все случилось естественно, я понял, что хочу затратить жизнь с этим человеком. И когда у нас появился Ава, я был очень счастлив. Никаких сомнений и страха.

— Вас с Катей не относитесь к родителям, которые трясутся по-над детьми?

— Катя трясется, я в меньшей степени — симпатия берет эту функцию на себя. (Смеется.) Автор детей очень любим и балуем. И веков) хочется уберечь их.

— Но ваш старший преемник уже столько лет живет в Лондоне.

— Я по своему произволу уехал от родителей в семнадцать. Савёлка чуть пораньше. Он учился в Лондоне актерскому мастерству. А сейчас вернулся, начинает понемногу касаться к профессии. Мне бы хотелось, затем) чтоб(ы) он и там, и здесь работал. Как карты лягут, как сложится. Мы не виделись бадняк с лишним. И сын из взрослого сильный пол, с которым я разговаривал на расстоянии вдоль телефону, превратился в ребенка, как токмо окунулся в семью. Пусть побудет одну каплю ребенком. (Улыбается.)

— У них с младшим такая большая разность в возрасте — четырнадцать лет. Как они ладят?

— У них огромная тяготение! Они все время друг насчет друга спрашивали, когда Савва жил в Лондоне. Сыновья — что два тигренка: неугомонные, шаловливые, Водан побольше, другой поменьше. Вдвоем им бешено здорово. (Улыбается.)

— Это было ваше с Катей сознательное расшивка — родить второго ребенка, когда старший сделано подрос?

— Мы живем здесь и без дальних разговоров, никаких расчетов и планов. Сначала, дескать, строим карьеру, потом рожаем детей — текущий западный прагматичный подход мне далеко не нравится. Может, было внутреннее ощущеньице, что нужен еще ребенок, — гляди Лука к нам и пришел.

— Карьера ваша развивается, появились значимые проекты — тетуся же «Жуки», «Аритмия», «Шторм». Изменился ли в своя рука с возросшей вашей популярностью образ жизни семьи? Может, выбираете места, идеже народу поменьше?

— Такого, чтобы с открытыми глазами выбирать безлюдные места, у нас в закромах. Я люблю людей и люблю среди них походить. Меня совершенно не напрягает, порой кто-­то подходит с просьбой сфотографироваться может ли быть дать автограф. Это даже нравиться. Как-­то приезжал Луку изо школы забирать, его одноклассники выглядывали изо-­­за дверей на меня вскинуть глаза, шушукались. Он смеется: «Папа, у меня хоть в школе есть твои фанаты». Единственное, почто сейчас у меня очень напряженный схема, прошлый год я работал практически кроме выходных. Только на новогодние вакации мы выбрались всей семьей покататься в горных лыжах.

— Успех в своем деле — блестящий пример сыновьям. Вам было бы сложнее передавать невостребованность.

— Вроде бы это Лёша Павлович Табаков сказал, что трансформатор должен быть успешным. Это важнецки в любой профессии, но невостребованный поп-звезда становится несчастным, злым, недовольным жизнью, срывается сверху близких. Так что мне фортуна улыбнулась. Сейчас я могу выбирать проекты, а когда-то брался вообще за все. У меня была интервал в работе из-­­за того, ась? мы с семьей какое-­­то момент решили пожить в Испании. Казалось, что такое? так лучше детям и можно сконцентрировать это с работой, но на деле кончено оказалось непросто. Поползли слухи, сколько мы эмигрировали, приглашать на съемки стали реже. И там, когда мы вернулись, я уже приставки не- отказывался ни от чего. Меня спрашивали, прах) ты так делаешь, а я отвечал, что-что я алчный. (Смеется.)

— Алчный до работы alias до денег?

— До всего! Я считаю, сие нормально. У меня карьера развивалась неритмично. Сейчас я вышел на какой-­­то новехонький уровень, и для меня это естественное собственность — ежедневно быть в съемочном процессе.

— Коли уж мы затронули тему денег, совсем нечего делать ли вы с ними расстаетесь?

— Нетрудно! Я не прижимистый человек. Люблю и подарки производить, и жить с комфортом. В кадре я могу состоять и в грязи, и в холоде, но за пределами съемочной площадки ми нужны нормальные условия. И если автор едем семьей отдыхать, мне маловыгодный все равно, в какой гостинице замяться.

— Вы с Катей вместе уже двадцать отлично лет. Видите ли вы в ней до сей поры ту юную задорную девчонку, с которой познакомились у Театра имени Маяковского?

— Безусловно, конечно. И это здорово! Продляет юность. Я иногда смотрю на некоторых своих друзей-­товарищей — у них еще начинается возрастное брюзжание, какой-­­то старая калоша из них вылезает. Не хочу беспричинно. Мне нравится общаться с молодыми коллегами сверху площадке. Это абсолютно моя настойчивость. А еще пару лет назад ко ми вдруг начали обращаться по имени­отчеству, и меня сие прямо напрягает. То был Макс, Мась, а стал Макс Вадимович. Я это обращение на «вы» разом убираю. В принципе на площадке должны бытовать все равны, мы команда, которая делает точки соприкосновения дело. А когда существует дистанция, рампа, это и на кино отражается.

— Ощущать себя мэтром до этого (времени не готовы?

— Нет, я просто чтец, который снимается в кино и получает с этого удовольствие. Я не могу не мудрствуя лукаво так приехать на съемки, изготовить свое дело и уйти. Мне важны тактильные утварь — всех надо любить, обнимать. (Улыбается.) Я безграмотный позволяю себе быть в плохом настроении, он же это уныние вниз затянет всех.

— Ни дать ни взять в обычной жизни справляетесь с грустными эмоциями?

— Банально: алкоголь, наркотики. Шутка. Это по наитию происходит. Иногда стакан виски помогает, да и разговор с другом, а порой просто нужно это банально выспаться.

— Есть что-­­то, сколько вы хотели бы в себе трансформировать, над какими-­­то качествами повкалывать?

— Как только я слышу слово «поработать», ми становится скучно. Как себя обменять в сорок пять лет? Вдруг наступить серьезным, важным? Нет, ничего маловыгодный хочу менять, меня все устраивает. Подкачаться маленечко-­­чуть не мешало бы. А когда у меня есть свободная минутка, я трачу ее безлюдный (=малолюдный) на спортзал, а на друзей и взяв семь раз.